Вернуться на главную

  Пролог   |   1   |    2    |   3   |   4   |   5   |   6   |   7   |   8   |   9   |   10   |   11   |   12    

К оглавлению     Следующая глава

Посвящаю Александру Пушкину,
под сказку о царе Салтане
 которого прошло мое детство,
моей прабабушке Мане,
которая читала мне эту сказку вслух,
когда мне было 4 года,
Леониду Филатову, автору знаменитой
сказки про Федота-Стрельца,
и всем людям, увековечившим русский миф…

Остров Буян, республика Гвидония

Левша смотрел на волны, катившиеся к берегу и кидал камушки в воду. Камушки отскакивали от воды два или три раза и скрывались в море. Море было слишком бурным, чтобы они могли пролететь далеко. Вдали Левша заметил какой-то предмет. Некоторое время спустя он разглядел большую бочку.
Волны катили ее к берегу, играя – то отбрасывая назад, то устремляя к скалам. Наконец набежавший вал ударил бочку о камень, так что она треснула и надломилась.
Левша вскочил. Из бочки выбиралась женщина… она с трудом выползла наружу, ловя воздух ртом. Но вскоре оглянулась и стала кого-то негромко звать.
Левша кинулся на помощь, помог женщине разломать остатки бочки, и тут же ему в лицо прыгнуло какое-то когтистое, рыжее и зубастое существо, которое он с трудом отшвырнул на землю.
- Это белка, - извиняющимся тоном сказала женщина.
- Вы в порядке? – спросил Левша.
- В полном, - улыбнулась женщина. – А как вы думаете, можно быть в порядке, когда тебя засунули в бочку и бросили в море и в котором ты плавала не знаю сколько времени?..
Она говорила это с вызовом, но глаза добродушно улыбались.
- Вы, наверное, очень устали и есть хотите. Пойдемте к нам. Василиса что-нибудь сообразит.
- Василиса? Жена?
- Ну да. Она у меня хозяйка отменная.
Женщина покачала головой:
- И что вы ей скажете?
- Да все нормально, я все объясню.
- Что вы объясните – что море принесло у вас на глазах бочку, а в ней сидела женщина? Какая жена поверит в такое?
Женщина улыбнулась, хотя ее лицо выглядело усталым. Левша хотел было возразить, но не успел.
- Может быть, есть у вас друг, у которого можно остановиться? – спросила незнакомка. – Или хотя бы какая-нибудь избушка на курьих ножках, чтобы там была скатерть-самобранка да печка?
Левша почесал затылок.
- Избушку подыщем… Со скатертями похуже будет, - и подал ей руку, видя что женщина ступает с трудом.
- Меня зовут Царевна Лебедь, - представилась она.
- Левша.
- Очень приятно, Левша. А это моя маленькая волшебница, Нимфа Астория.
Белка навострила уши, чувствуя, что говорят о ней.
- Странное имя для белки – Нимфа Астория.
- Она не совсем белка. Впрочем… это долго рассказывать.
- А-а-а, - неловко протянул Левша. – А царапается здорово, - добавил он, потирая щеку со следами белочкиных когтей.
- Напугалась, - объяснила лаконично Царевна Лебедь.
Белка прыгнула ей на плечо, и они пошли – Царевна, опираясь о руку Левши, а белка – на плече у Царевны.

* * *

Навстречу показался мужичёк в кафтане и в шапке.
- Здорово, Левша! - сказал он.
- Слушай, Емеля, ты как раз вовремя. Кстати, а где твоя печь? Тут человек замерз…
- Вижу…человек… - покивал Емеля, переводя взгляд то на Левшу, то на Царевну. – А про Василису ты подумал? Вот где ты ее взял – в море что ли выловил!
Левша сжал кулаки, но Царевна его опередила:
- В море и выловил. Что такого?  Меня заточили в бочку и бросили в море…  – объяснила Царевна. – А волны вынесли меня на этот остров… Я долго сидела в бочке, там было холодно…
- Где-то я уже эту историю слышал, - сказал Емеля скептически. – Ну а сын тогда где?
- Сын? У меня нет сына, я девушка, – сказала Царевна растерянно.
- Зато у нее есть красивая белочка, - сказал Левша. – Ладно, Емеля, хватит придираться, айда за печкой. Чтобы через час был с печкой у Лытной избы.
- Да ты обалдел совсем, Левша, - сказал Емеля негромко, но повернулся и пошел.
- Ну вот… проблему печки решили, - удовлетворенно отметил Левша. – Остается чего-нибудь со скатертью придумать.
- Неудобно вот так, - заметила Царевна. -  Взяли и озадачили человека. Может быть, он по делам куда шел?
- Емеля-то? Да какие у него могут быть дела! Бездельник. Он даже рад будет помочь, а то ему скучно.
И они пошли дальше.

Царевна во все глаза смотрела на прекрасный остров, на нежно-изумрудную траву, сочную и покрытую росой. В кустах около тропинки, по которой они шли, прыгали небольшие птички.
- Какой красивый остров! – воскликнула она.
- Да… Гвидон свое дело знает, - сказал Левша. – А десять лет назад здесь были голые скалы, песок да трава бурьян.
- Ах, не может быть! А кто же это – Гвидон? Он добрый волшебник?
- Лучше! Он добрый царевич.
- Я хотела бы познакомиться с ним…
- В таком виде, Царевна, вам лучше знакомство с Гвидоном отложить будет, - сказал Левша, покачав головой. И видя ее смущение, добавил: – Вы на меня не обижайтесь, я человек прямой, говорю, как есть. Поживете в Лытной избе, а там мы с Емелей придумаем что-нибудь с одежкой, да и вообще немного Вас подлечим.
- Вы очень добры, - сказала Царевна.
- А что все «вы» да «вы»? – спросил Левша. – Может быть, на «ты»?
- Можно и на «ты», - согласилась Царевна.
И они пошли дальше.
- А знаешь, Царевна. Это и правда странно – что ты вот так в бочке… предание есть – будто Гвидона нашего в свое время законопатили в бочку вместе с матерью его и бросили в море… И вынесло их на этот самый остров – когда еще здесь были голые скалы, да бурьян … И стали они тут жить. Правда, никто не знает, на самом деле так было или нет, потому что тогда здесь еще никого не было … Мы-то все после уже сюда поселились. И Федор-стрелец с Машенькой, и Ершов с коньком горбунком, ну и мы с Лесковым… Потом много народу понаехало, получилось целое княжество. И так постепенно из этого захолустья нормальный остров сделали, к нам даже теперь купцы приезжают, - последнюю фразу Левша произнес с видимым удовольствием, сделав ударение на слове «купцы». – Но только никто ни разу не видел, чтобы кого-нибудь волны в бочке приносили. Это наверное, знак. Надо у Машеньки спросить, она в разных знаках хорошо разбирается.
Пока Левша рассказывал, деревья стали встречаться чаще, и начался лес. Заросшая дорожка привела к покосившейся избе. Мох свисал с одной из стен клочьями, а оконные рамы валялись в кустах, так что через одну из них успели прорасти побеги ракиты.
- Это и есть Лытная изба? – спросила Царевна неуверенно.
- Ну… не хоромы, но устроиться можно. Щас Емеля печь пригонит, будет хорошо.
Они вошли внутрь. Белка недоверчиво заглянула в избу, но осталась на крыльце.
Вороны и галки с криками разлетелись из-под прохудившийся крыши. Левша взял веник и стал выметать мышиный помет.
Царевна присела на стоявшее в углу кресло, но оно развалилось прямо под ней.
- Ах, да, меблировочка неважная, - заметил Левша. – Это мы подлатаем. Хозяйка-то не жила здесь уже тринадцать лет, вот домик и обветшал.
Царевна осмотрелась вокруг, отыскала какую-то тряпку и стала вытирать пыль с изразцов. Под слоем пыли открылся красивый узор, который не повредило время. Девушки-русалки водили хоровод вокруг огромного дуба, по ветвям которого ходил полосатый кот. Царевна улыбнулась уголками губ.
- Мне здесь нравится, - сказала она.
- Ты лучше скажи, красна девица, за что это тебя так? в бочку-то?
Царевна наморщила лоб, словно силясь что-то вспомнить. 
- Все это людская зависть, сплетни и козни! Завидовали они!
- Чему завидовали?
- Не знаю, - сказала Царевна, нерешительно посмотрев Левше в глаза. – Может тому, что я красивая?
Левша задумался.
- Ты, красна девица, не обессудь, но по здравому размышлению… - Левша осекся на полуслове.
Царевна покраснела, уловив его мысль.
- А как я по-твоему, должна выглядеть?! Неделю в бочке, не помыться, не причесаться, не поспать толком. Посмотрела бы я на тебя, добрый молодец, если бы ты так неделю покатался…
- Прости, не подумал. Ну ничего, сейчас мы тебя отогреем и накормим. Вон Емеля на печи катит.
К избе подъехала печь, распугав вокруг ворон. Мелкие зверушки в ужасе разбегались в стороны, ужи расползались, деревья и те раздвигали ветви, не рискуя связываться с Емелиной Печью.
Но храбрая белка быстро сообразила, что к чему, и прыгнула на печь, заняв там самое теплое и уютное местечко.
Печь остановилась возле избы. Емеля лихо спрыгнул с нее и поднялся на крыльцо.
- Печку заказывали?
- Заходи, добрый молодец, - сказал Левша. – Давай-ка скумекай нам чего-нибудь поесть. Ты у нас щучьих дел мастер, вот и придумай. А то девица устала и голодна.
Емеля смахнул рукавом со стола пыль.
- По щучьему велению, по моему хотению, пожалте нам обед на три персоны: хлеба каравай, салат оливье, да суп французский, картофель фри, сыр эдам, рагу овощное да соки разные всякие. Ну и сладостей по своему вкусу.
И они стали ждать. Но ничего не происходило.
Царевна с недоумением посмотрела на Левшу.
Вдруг посередине стола появилась бадейка с водой. Из нее выглянула щука, ехидно посмотрела на Емелю и на чистом человеческом языке сказала:
- Всё, Емеля, усовестись, голубчик. Кредит твой еще в прошлом году закончился! Я тебе и так печку самоходную оставила и три желания. Два ты использовал уже, одно осталось. Если ты эту всю свою закусь на последнее желание берешь, то будь по-твоему и разойдемся миром…
- Стой, щука!! – вскочил Емеля. – Да как же так! Я ведь избу новую себе еще хотел. И на огород… трактор.
Левша посмотрел на Емелю осуждающе. Но Царевна встала и сказала:
- Емеля, конечно, проси избу. Что покушать – ведь и так найдем, верно?
- Эх! – Емеля только и бросил шапку оземь в сердцах. Видно, и Царевну ему было жалко, и избу хотелось.
- Кто здесь? – спросила щука и с удивлением посмотрела на Царевну. – Ты ли это? Старая подруга? Какими судьбами?
- Вот, волны на берег выбросили.
- Волны? Тебя никак заколдовал опять кто?
- Не помню... В бочку засадили и в море бросили. Только белочку разрешили взять, чтоб не скучно было…
- Да бедная ты… замерзла, устала! Что ж вы сидите то? – обернулась Щука к мужчинам. – А ну марш за едой. Там у Федора-стрельца еды всякой вкусной навалом, они вчера годовщину свадьбы с Марией отмечали. Емеля, дуй туда, голубчик, а то ишь раскомандовался – по-щучьему велению!.. Все! Пора уже начать ногами ходить. Изба тебе будет. А печку твою мы Царевне в дом определим – печь должна избу греть, а не по дорогам шастать народ пугать!
И Щука загадочно мигнула и исчезла. У избы волшебным образом раздвинулись стены, печь въехала внутрь и стала на то место, где и должна быть печь. Сама изба сомкнула стены и стала ровнее и прямее. Покосившаяся крыша выправилась, на окошке появились новые ставни. Видимо, это был бонусный подарок от Щуки.
- Эх, красота! – сказала Царевна и протянула руки к печи, в которой откуда не возьмись появились горящие дрова.
- А ты Царевна, девица не простая, раз Щука с тобою так разговаривать стала, - заметил Левша.
Царевна в ответ на это ничего не сказала, только посмотрела загадочно.

Левша принес воды, и они скипятили чаю, а в скором времени вернулся  Емеля, да не один, а с Федотом. Принесли они много разной вкусной еды и закуски.
Во время обеда Белка прыгала с печи, а когда кто-то отвлекался на беседу, утаскивала самые вкусные и лакомые кусочки…
- Ты, Царевна, прости меня, - сказал Емеля через некоторое время. – Я подумал сначала, ты из этих… у нас тут водятся русалки, девы лесные... Иногда мужчинам голову морочат, чаще вот так же, весной. Я и подумал, что Левша с одной из них стакнулся. Как это говорят – седина в бороду, бес в ребро.
- Да какая ему седина, - не согласился Федот. – Сорок с небольшим и есть.
Емеля не слушал его.
- А как Щука тебя узнала, так сразу понял, что все взаправду. Видно, необычная очень твоя история, - продолжил он. – Может, расскажешь нам?
Царевна с задумчивым видом съела печенье. А потом сказала такие слова:
- Вы, друзья дорогие, не обессудьте, но историю свою я вам как-нибудь в другой раз расскажу. Мне бы сейчас на печь да выспаться хоть чуть. И в порядок себя с дороги привести, а то даже и неудобно… Вот и Левша говорит, что виду моему не позавидуешь. А что с женщины взять, когда она в бочке две недели просидела? – Царевна с упреком глянула в сторону Левши.
- Это ты нас, хозяйка, извиняй, что засиделись безо всякой меры. Мы за столом-то посидеть всегда горазды, - сказал Федор коротко. – А Левшу не слушай – он иногда сболтнет, не подумав. И ему, между прочим, домой пора. Его Василиса ждет – не любит, когда отлучается долго… Ты это, Царевна, к нам с Машкой в гости приходи, как выспишься и макияж свой поправишь.
И поклонившись низко, вышел.
Левша с Емелей тоже попрощались и вышли. Уже на крыльце Емеля шапку натянул свою на уши и сказал грустно Левше:
- Ну вот. Ты с Василисой, Федька с Машкой. А у меня теперь даже печки нет и ходи как есть пешком.
И как только он это сказал, волшебная белочка Нимфа Астория уселась к нему на плечо и сказала человеческим голосом с мягким белочьим акцентом:
- Да ты не переживай, тебя дома новая изба ждет. Пойдем посмотрим?
Левша улыбнулся:
- Говорящий бельчонок не хуже печки будет.
Пожав друг другу руки, Левша и Емеля пошли в разные стороны.

* * *

На следующий день Левша пришел проведать Царевну. Увидев ее, он с восхищением открыл рот. Царевна преобразилась. Вместо спутанных волос неопределенного цвета были две золотистые косы. Глаза лучились теплым сиянием, да и сам воздух вокруг, казалось, мерцал. Правда, Царевна все еще выглядела бледной, но красота ее проступила явственно.
- Как отдохнулось тебе, Царевна? – спросил Левша.
- Хорошо отдохнулось, добрый Левша. Печка у Емели хорошая, теплая. Да и изба уютная, хоть и не очень большая.
Левша заметил, что изба тоже преобразилась. Она сверкала чистотой (когда царевна успела убраться?) – здесь стоял букетик, там зеленая веточка, тут притаился маленький веночек из лесных цветов. Правда, несмотря на это, в избе ощущалось много свободного места.
- Красиво, - одобрил он. – Надо тебе меблишки еще сюда сообразить, - добавил он по-деловому.
- Мне и так неловко, добрый Левша, что ты мне все время помогаешь, - ответила Царевна.
- Да пустяки! Мне практика не помешает, чтоб руки от плотницкой работы не отвыкли.
- А покажи мне, Левша, ваш славный остров… Если тебе нетрудно.
- Что ж, почему трудно? Только весь остров не покажу, он большой. А вот лес и речку Ручейку да озеро…
И они отправились на прогулку по окрестности.
Левша рассказал, как первые поселенцы расчищали пустыри и болота, высаживали красивые сосны и березы, так как на острове росли в основном кусты да старый заболоченный лес. Со временем молодые деревца подросли, лес укрепился – хотя был еще не очень высок, но строен и ладен, - и как-то по-хорошему светел.
Левша рассказал, как Гвидон отстоял остров от нападок пиратов, как прогнал он претендовавших на остров немецких рыцарей. Рассказал о заморских купцах, приезжавших сюда каждую весну. И конечно, главную историю – о непростых отношениях Гвидона и Салтана, его отца.
Так они гуляли по лесу, а потом Левша спросил:
- А почему зовут тебя Лебедью, Царевна?
- Левша, я тебе отвечу. Но сначала мне нужно искупаться, - она показала рукой на прекрасное лесное озеро. – Вода здесь чиста и красива. Отвернись, добрый друг, я хочу войти в это озеро.
Левша отвернулся, а Царевна скинула с себя платье и вошла в воду.
- А теперь можешь поворачиваться, - весело сказала Царевна. – Ничего, что смутило бы тебя, ты тут не увидишь.
Левша покачал головой и сказал:
- Царевна-краса, не смущай мое сердце. Красоту твою я видеть был бы рад, но душа моя с Василисою. Выходи на бережок, оденешься и пойдем дальше.
Но Царевна только засмеялась:
- Ох, Левша, не думай обо мне плохо! То, что ты увидишь здесь, не смутит тебя и Василису твою не обидит. А боишься посмотреть на меня – посмотри на мое отражение в воде.
И Левша искоса глянул на отражение. Но не увидел Царевны, а увидел белую птицу. Он ничего не понял и повернул еще немного голову. Отражения царевны не было. И тогда он посмотрел на озеро. Царевны не было в нем, только птица-лебедь плавала в воде.
- Не узнал меня, добрый друг? – сказала птица голосом царевны.
- Да неужто? Ужели ты, краса-Царевна?
Лебедь раскрыла крылья и красиво развернулась в воде, плеснула озерной гладью.
- Я. Поэтому и прозвали меня Лебедью!

* * *

В последующие дни Левша также заходил в гости к Царевне. Иногда они гуляли вдоль речки или опушки леса, или ходили к болотам, где росли морошка и клюква.
Впрочем, Левша не столько гулял, сколько помогал царевне привести в порядок Лытную избу. Как и обещал, он сделал ей новую мебель – красивые шкафчики, столы и многое другое. Левша не боялся работы, и делал все быстро и ладно. Правда, люди издали видели, как мужчина и женщина приводят в порядок старую избу. Кто-то додумывал – наверное, чтобы в ней жить. Левша не любил давать объяснения, а это рождало толки и слухи.
И хотя люди на острове были не досужие, некоторые из слухов доходили до Василисы.

И Василиса стала понемногу грустить.
Где-то через две недели терпение ее закончилось, и вот однажды на пороге избы Федота-Стрельца и Марии-Умелицы появился Левша.
Дверь отворила Маша.
- Здравствуй, Левша! – сказала она улыбаясь.
- И тебе привет, Мария, - буркнул Левша и, не спрашивая хозяйку, прошел и сел на лавку.
Предваряя вопрос «как дела», Левша громко пожаловался:
- Ревнивая дура!
Мария подошла ближе:
- Да неужто? – спросила она, по-прежнему улыбаясь.
На лице Левши красовался синяк, а щеки были довольно сильно расцарапаны.
- Да, теперь вижу. Ревнивая, - кивнула Мария и разожгла самовар. – Но насчет дуры ты, думаю, все-таки погорячился. Она умная, Василиса твоя.
- Но я ведь все по-человечески объяснял! Ну ты же знаешь! – Левша возмущенно размахивал руками. – Ничего у меня не было с царевной!
- Знаю, конечно, - подтвердила Мария. – И Василиса знает.
- Тогда за что?
- Ну как за что…, - замялась Мария, - на всякий случай, для профилактики. Чтобы и дальше ничего не было!
- Не понимаю я вас, женщин. Где Федот-то твой?
- Добытчик в лесу. Добывает ужин.
- Какой ужин? У вас еды полный дом, Марьюшка, - удивился Левша.
- Ну так ремесло требует тренировки, сам понимаешь. Это ты у нас талант врожденный. Можешь год ничего не делать, а потом найдешь блоху и подкуешь ей все четыре ноги за раз. А стрельцам – им тренироваться надо.
Левша почесал за ухом.
- Понятно… Только одного не пойму, он же мухи не обидит. Вегетарианец строгий. Даже яйца не ест. Не то что там какую-нибудь белку убить или зайца, он комара и то не убьет лишний раз. В кого он там стреляет в лесу?
- Сходи с ним разок и посмотри. Мишени там. Все умно сделано – они как живые из-за кустов выскакивают.
- Но зачем?.. – Левша вновь почесал сзади голову. – Ведь он все равно потом ни в кого стрелять не будет.
- Так, друг мой Левша, что-то тебя на философские вопросы потянуло, - сказала Мария. – Давай-ка лучше я тебя подлечу.
Через минуту она вернулась откуда-то  с куском льда и баночкой мази.
- На-ка лед к синяку приложи, - протянула она кусочек.
Левша взял лед и приложил к синяку.
- А вот здесь на, помажь, - сказала она. И, посмотрев на Левшу с сочувствием, добавила:
- Ладно, схожу я к Василисе, поговорю, чтобы она тебя вот так зря не обижала.
- Да, уж, спасибо тебе, Маруся, сходи, а то в следующий раз она сковородку использует…
- Да, это уже лишнее. Вон она тебя расцарапала как.
- Это не она расцарапала. Это белочка.
- Какая такая белочка? – недоуменно спросила Мария.
- Нимфа Астория.
- Какая белочка? Какая Нимфа? Или я так туго соображаю, или ты так плохо рассказываешь, - весело проговорила она и начала накрывать на стол. И не дожидаясь, пока Левша ответит, продолжила:
- Только я вот что думаю, Левша. Царевну твою надо с Гвидоном познакомить. А то она уже вторую неделю на острове, как-то неудобно получается. Ну там новый человек все-таки в княжестве… то есть, в республике появился, а князь даже и не видел ее ни разу.
Левша кивнул.
- Но только, - продолжала Мария, накрывая на стол, - чтобы к князю идти, ей надо понаряднее что подобрать. Ты приводи ее к нам в гости, мы ей платье красивое выберем. Если что - перешьем по размеру, не проблема. Пускай она только не стесняется, здесь свои все.
Левша снова кивнул.
- Ну, иди к столу. Бутербродиков поедим, пирог. А там и Федот подтянется с добычей.
- С какой добычей? – опять спросил Левша.
- Ну как с какой! Что в лесу кроме зверей – и есть нечего? Грибов там соберет, ягодок всяких лесных, кореньев. Он у меня в этом деле мастер!

* * *

Мария Умелица была на острове серьезным авторитетом. Она разбиралась в разных лекарственных травах и умела колдовать. Кроме того, она учила детей в воскресной школе и издавала газету «В мире сказки». Все это значительно выделяло ее среди других женщин, большинство из которых просто занимались по дому хозяйством или расписывали вазы и ложки на продажу купцам. С Марией иногда советовался даже сам Князь. И уж друзья к ее мнению прислушивались.
Поэтому через несколько дней Царевна Лебедь появилась в доме Федота и Умелицы в сопровождении Левшы и Емели. С ними также пришел Лесков.

Мария-Умелица, легкая, стройная, сновала между гостями, стремясь каждому уделить внимание, каждого поудобнее усадить, сказать доброе слово. Но конечно, особенное внимание досталось гостье, которая звалась Царевной.

Высокая, выше Марии, Царевна-лебедь держалась смущенно, говорила мало, на вопросы отвечала коротко.
Каждая из них была красива по-своему… В облике Марии было что-то домашнее, уютное – ее легко можно было представить штопающей носки или варящей варенье. Мария была не суетлива, но расторопна, она располагала к себе. Таким людям хочется открыть душу в первый вечер знакомства с ними. С ними легко переходишь на «ты» и начинаешь дружить.
Царевна Лебедь была совсем другой. Между ней и окружающими оставалась дистанция – но не из-за того, что она была закрыта или прятала что-то в душе. Тонкая, и обликом своим она напоминала лебедя. Красота ее граничила с ранимостью, изгиб длинной шеи поражал одновременно изяществом и беззащитностью. В ней было что-то запредельное, не утонченное, не возвышенное – а именно запредельное. Она светилась каким-то неземным светом, но свет этот был на удивление тонок и хрупок, так что рождал страх его потревожить. Казалось, она несет в себе рану, до конца не исцеленную.
Впрочем, сейчас в этот вечер, во время дружеской беседы Царевна общалась с новыми друзьями легко, почти совсем непринужденно.
Когда они попили чаю, Мария увлекла гостью в другую комнату, и там они стали примерять на нее разные платья.
Царевна при этом оживилась, и хотя уже первое платье пришлось ей вполне по душе, Мария каждый раз находила какие-то недостатки. В конце концов, они заспорили с Марией и решили попросить совета у мужчин.
Мужчины осыпали обеих комплиментами.
- Красота! – коротко сказал Левша, покачав головой.
- Да, и поясок так подчеркивает ее линии, - со знанием дела согласился Емеля. Вместе с белочкой, сидевшей у него на коленях, они лущили орехи.
Царевна покраснела.
- Узковато, - покачала головой Маша. - Здесь что-то более такое воздушное надо. Да и цветочки эти на подоле…
И они пошли за очередным платьем.
В результате эта процедура повторилась еще два раза, и гардероб Марии подошел к концу. Она так и не осталась довольна ни одним платьем.
В итоге все вновь сели пить чай, Мария немного загрустила, а Царевна Лебедь стала наоборот ее успокаивать.
В это время раздался стук в дверь, причем какой-то необычный, гулкий. Федот пошел отворять.
На пороге стояло существо, одновременно напоминавшее человека и коня. Грива у него была лошадиная, но вместо передних копыт – руки, а вместо задних ноги. Этакий кентавр наоборот. Ходило это коренастое существо на задних ногах, но как-то сгорбленно, не в полный рост. И смотрело пристально взглядом нечеловечьим.
- Привет тебе, Феодор Васильевич, - сказало существо. – Ершов, случайно, не у вас?
- Привет тебе, Конек-Горбунок. Случайно не у нас, - пожал плечами Федот. – Лесков, у нас, правда. Он тебя не устроит?
- Да нет, на что мне Лесков, - сказал Конек с какой-то даже досадой. – Куда ж он запропостился-то? Мы как раз репетировать собирались.
- Репетировать? – переспросила Царевна с интересом.
- Ну да. У них же тут театр. Ну, с Ершовым. И как раз сейчас репетиция должна быть, сегодня ж вторник, - объяснила Мария.
Конек издали уставился на Царевну, которую только что заметил.
- Да ты заходи, чайку попьем, - сказала Мария, поднимаясь навстречу гостю. - У нас тут компания хорошая собралась. Вот познакомься - Царевна-Лебедь.
Конек стоял в молчании, глядя на царевну пристально. Чтобы как-то разрядить молчание, Левша сказал:
- А это наш любимый фольклорный персонаж, Конек-Горбунок!
Конек неловко поклонился, от чего чуть не упал, потом с трудом выровнял равновесие (все-таки он был Горбунок), и наконец сообразил, что надо сказать:
- Очень, очень рад…
И тоже сел пить чай.
Когда Мария рассказала, чем они сейчас занимались, Конек поставил недопитую чашку и произнес решительно:
- Есть у меня для тебя, Красавица, платье подходящее.
- Это откуда у тебя платье? – не понял Емеля, - У Вас в доме и женщин-то сроду не бывало.
- Деревенщина ты, Емеля, - сказал Левша. – У них же театр. Костюмы всяческие.
- Да, угадал ты, Левша, - согласился Конек. – И есть среди наших костюмов платье для царевны настоящей, платье изумительное…
Конек видимо собирался еще долго описывать красоту платья, но в это время белка стащила из его руки конфету, и он с удивлением уставился на это рыжее создание, которое в миг оказалось в другом углу комнаты.
- Нимфа Астория, - с укоризной сказала Царевна, - ну как  тебе не стыдно!
- Нимфа? – переспросил Конек.
- Ну да, Нимфа. Заколдованная, правда. А так настоящая речная нимфа, стихия воды. Она вообще-то добрая, просто немножко вредничает. Кому долго понравиться быть в таком обличии.
- Да обличие очень даже ничего. Ну иди сюда, рыжая. – В ответ на это белочка, Кажется, улыбнулась и показала Коньку язык (впрочем, это могло показаться).
- А кто же это ее заколдовал? – спросил Лесков.
- Я не помню, - развела руками Царевна. – У меня ведь… – она вопросительно посмотрела на Марию.
- У нее амнезия.
- Это что еще такое? – спросил Емеля.
- Потеря памяти.
- Заколдовали, злодеи, - сказал Левша. И он рассказал Коньку историю, как на острове появилась Царевна.
А потом обратился к Марии:
- А что, можно ей как-то память вернуть?
- Тут… дело тонкое, - сказала Мария, подумав. – Лучше не спешить с колдовством всяким, разобраться, почему так вышло. Иногда бывает, память сама возвращается, - заметила Мария. – Вот ты, Царевна, сейчас сказала, что Нимфа заколдованная. Ты ведь это только что вспомнила, верно?
- Да… - сказала Царевна, подумав. – Я ее просто звала Нимфа Астория, но не задумывалась, почему.
- Значит, если ты задумаешься?
Царевна сосредоточилась.
- Это маг ее заколдовал… злой! Тот, который потом приказал меня в море бросить. Он… Я не хочу!! – вдруг резко сказала она, и вздрогнув, и заплакала.
- Всё-всё, - быстро заговорила Мария. – Не вспоминай больше, не надо. Вот вареньица съешь земляничного. Федот в лесу ягоды сам собирал.
И вполголоса шепнула остальным:
- Так, всё, с расспросами не приставать. Пускай человек отдохнет, в себя придет.

Так они общались еще некоторое время. Друзья говорили о последних новостях и будущем урожае, о ветрах на море и прочих делах островной жизни, но серьезных тем больше не трогали.

* * *

Царевна понемногу знакомилась с островитянами. Она оживала, и красота ее возвращалась.
В следующие дни она много общалась с Марией, Федотом, Левшой. Иногда они устраивали небольшие встречи.
Друзья показывали Царевне остров. Из всего увиденного наибольший интерес у Царевны вызвал театр.
Еще в первый раз, когда Конек-горбунок показал Царевне гримерку, где примеряют театральные платья, она долго и внимательно рассматривала вещи.
Потом она стала ходить на репетиции, смотреть игру актеров. Даже взяла у Марии несколько книг, где рассказывалось об истории театрального искусства. В конце концов, Ершов предложил ей сыграть в одном из спектаклей. И Царевна, после некоторых колебаний, решилась.
Надо сказать, театр Ершова и Конька-Горбунка был особенным. Туда приходили не просто отдохнуть… в театре играли. В действе принимали участие не только актеры, но и почти все зрители, так что никто уже не понимал, где зритель, а где актер. А сами актеры переставали быть собой и буквально воплощались в своих персонажей. Конек обладал способностью на самом деле перевоплощать людей – изменять облик человека, возраст, манеру. На острове, где многие умели превращаться в животных, это не казалось чем-то выдающимся, но Конек достигал виртуозности в незначительных и забавных превращениях.
Если кто-нибудь играл старика, ему не просто прилепляли седую бороду –борода на время отрастала. Изменялась походка, появлялось старческое ворчание – отличить было невозможно. Еще интереснее были обратные превращения – с омолаживанием, которые особенно нравились женщинам. А в шутливых пьесах островитяне порой играли друг друга, - и в этом случае актер мог встретить на сцене своего двойника… Неудивительно, что театр на острове любили. Спектакли Ершова походили на древние мистерии. И даже в шутливых сценах заключался глубокий смысл.

К оглавлению     Следующая глава

  Пролог   |   1   |    2    |   3   |   4   |   5   |   6   |   7   |   8   |   9   |   10   |   11   |   12