|
Предыдущая глава Следующая глава
Пролог | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7
Империя, центр
В белокаменных палатах вида дивного, красоты необычайной и размера немалого, была лестница из белого мрамора. Тридцать три ступеньки вели к белоснежному трону. Тридцать три ступеньки каждый день проходил Салтан, поднимаясь, и столько же, спускаясь. С десяти утра и до обеда каждого дня принимал он петиции и жалобы, рассматривал дела людей служивых и гражданских. Вершил суд и принимал решения государственной важности, от коих зависела жизнь всего царства.
Салтан сидел на троне, могучий и огромный. Борода его была тронута проседью, но глаза, пронзительно синие, смотрели зорко.
В левой руке он держал жезл, а в правой – авторучку, которой делал пометки в своем блокноте, помечая дела, которые надо проследить лично.
На нижнем пороге лестницы появился незаметный с виду человек в сером камзоле и, не падая ниц, доложил:
- Есть новости секретные, касающиеся острова Буяна, славный царь.
- Ну коли секретные, поднимайся и скажи потихоньку, - молвил Салтан.
Он надеялся слегка разобраться со своими пометками в блокноте, пока соглядатай будет подниматься.
Но тот уже через несколько секунд стоял рядом. И как он так быстро забирался наверх – наверное, какая-то военная хитрость?!
Его тайный советник, верховный Соглядатай и старший шпион, был вообще личностью подозрительной. Но Салтан терпел его присутствие, поскольку тот неплохо справлялся с делами. И почти обо всех новостях средних секторов Салтан узнавал первым благодаря расторопности соглядатая.
Шпион наклонился почти к самому уху Салтана и быстро зашептал. По мере того, как он шептал, лицо царя несколько раз меняло свое выражение. Но в конце концов Салтан грозно сдвинул брови и помрачнел.
- Подать мне почтового голубя до острова Буяна.
- М-м-м… ненадежная корреспонденция, славный царь. Могут перехватить. Вели подать почтовый аероплан.
- Не стоит, - сказал Салтан, подумав. – На чудо это скорее внимание обратят. А голубь… голубь что – птица незаметная. Есть у тебя голуби маскировочного цвета?
- Конечно, есть, славный царь.
- Вот и подай. А я тут записочку пока сыну напишу.
Соглядатай исчез. Салтан слегка прикусил кончик авторучки, придумывая начало письма…
Остров Буян.
Голубь
Замаскированный почтовый голубь опустился на подоконник рядом с Гвидоном, разбиравшим государственные бумаги.
Гвидон не заметил голубя.
Только рассеянно посмотрел в окошко, почувствовав какое-то движение воздуха, но вскоре вернулся к бумажным делам.
Голубь деловито помахал крыльями, издавая характерное хлопанье. Гвидон снова рассеянно посмотрел в окно, потянулся и продолжил работу. Почтовый голубь начал терять терпение. Он прицелился и клюнул Гвидона в руку.
- Ой! – сказал князь. – Что за напасть!
Потер укушенное место и добавил:
- Какие-то мошки кусачие под конец лета развелись! И мелкие, что не видно даже, а вон как кусают!
Голубь потерял терпение окончательно и полетел по острову искать более внимательного адресата…
* * *
Баба Яга играла в шашки с Вороном Болтуном. Партнер так себе, но лучшего где найти? И кто еще захочет играть в шашки с Бабой Ягой, да еще в середине рабочего дня?
Между тем бабка любила игру. Перекинуть партеечку в карты, или вот те же шашки. Но к картам у бабки было более трепетное отношение, и поэтому играли с ней нечасто. А шашки – так, забава…
В общем, сидели они на опушке, неподалеку от избушки бабы Яги, и Ворон, разумеется, проигрывал.
Замаскированный почтовый голубь решил в этот раз действовать наверняка и не рисковать. Он сразу приземлился на середину игровой доски, сметая шашки, громко гулькая и хлопая крыльями.
- Ах ты, окаянный! – закричала Баба Яга и ловким движением руки поймала птицу.
Хотя голубь, надо сказать, особо и не сопротивлялся. Ему уже хотелось, чтобы его кто-нибудь поймал, забрал письмо, покормил и отпустил восвояси. Такая служба у почтовых голубей.
Но не тут-то было.
- Ты, значит, баловать надумал! – злобно приговаривала Бабка. – Ну что ж, теперь в суп пойдешь!
И она встала, крепко держа голубя, и направилась к плетню, где сушились кастрюли.
Голубь извивался и гулькал, но она не обращала на него никакого внимания.
- А необычная птица, - сказал вдруг Ворон.
- Необычно наглая птица, я бы сказала, - возразила Баба Яга, кажется, уже начиная ощипывать голубя.
- Окраска редкая. Словно замаскировать его хотели.
- Да ну? – задумалась Баба Яга. – А хотя…
Она стала рассматривать голубя более внимательно.
- Да, касатик, прав ты, - сказала она ворону. – Да и как тебе быть не правым, когда ты по этой части эвон какой специалист… Ну-ка спроси его по своему, кто его послал?
Ворон издал несколько гортанных звуков, отдаленно похожих на карканье.
Голубь возмущенно загулькал в ответ.
- Он говорит, что он на службе у Царя Салтана и что у нас могут быть неприятности, если мы будем продолжать в том же духе.
- Да неужто! – всплеснула руками баба Яга. – И что это за голубь, состоящий на службе у самого Салтана, что так по дурацки плюхается на доску с шашками?
Голубь что-то тихо сказал.
Наконец, Баба Яга заметила бумажку.
- Да тут письмо! – удивилась она.
- Он говорит, что это письмо надо отдать в руки Гвидону, - сказал Ворон.
- Ну? – вновь с недоверием спросила Баба Яга. – А почему сам Гвидону его не отнес?
- Если я правильно понял его, он говорит, что Гвидон его не заметил.
- Да как же такое чудо можно не заметить! – всплеснула руками Баба Яга. – Вот дела творятся! Не дали в шашки поиграть!
Когда наконец письмо попало к Гвидону, эту историю знала уже половина острова. Приукрашенная и слегка присочиненная, она прочно вошла в местный фольклор. Кто-то смеялся над бабкой, кто-то подтрунивал над князем, иные сочувствовали голубю. В конце концов, ему дали пшена и воды и неплохо устроили в княжеских хоромах …
Письмо
Однако нас больше интересует содержание письма. А Гвидон сначала прочитал послание сам, а потом Лескову, Марии и Левше показал:
Дорогой сын!
Здоровья и благоуспешного устроения острова желает тебе отец твой царь Салтан!
Надеюсь, дела ваши и поныне успешны.
Мы с мамой по тебе скучаем, и надеемся, что в следующем году, несмотря на дела государственные, сумеешь выбраться к нам и посетить Царство.
Среди прочего дошли до нас сведения, что ты и твои друзья ведете переговоры с некоторым магом по имени Генрих.
В связи с чем хотел просить тебя – если имеешь в чем нужду, пиши – не стесняйся.
Если империя угрожает или вмешивается в твои дела прямо или косвенно, сообщи. Нас не затруднит оказать тебе поддержку и защиту всемерную, даже если для этого придется собирать войско. Империя не должна склонять тебя к чему-то, чего сам ты не желаешь и чего не желают друзья твои.
Хотел также предупредить тебя о хитрости и коварстве посылаемых ими обыкновенно переговорщиков. В былое время сталкивался с этим не единожды, и с определенного момента решил не иметь с ними никаких дел, а послов их отсылать восвояси.
Впрочем, мнение свое не навязываю, но предостерегаю из-за беспокойства родительского. Любая помощь будет тебе оказана нами, как только попросишь.
Долгих лет желаю тебе сам и от имени царицы Наталии, которая передает привет и друзьям твоим шлет поклон!
Благополучия и успешной торговли твоему острову!
Отец, Салтан.
P.S. За сим прощаюсь, для ответа используй прилагаемого маскировочного голубя.
- М-да, - сказал Левша, - непросто все.
- Совсем непросто, - добавил Лесков. – Переговоры наши с Генрихом-магом Салтану не по душе пришлись, да что делать теперь?
Он посмотрел на Гвидона.
Но Левша спросил:
- А как, кстати, переговоры?
Гвидон рассказал о предложении Генриха. Потом произнес тихо:
- Да, друзья. Меж двух огней мы оказались… Воевать плохо – и не воевать получается, тоже.
Вечером, у песчаной косы
Благодаря стараниям Нимфы у острова Буяна появилась песчаная коса, вдоль которой было здорово гулять вечерами. Раньше для прогулок служила набережная и каменный мол, вдававшийся в море около порта.
Теперь же у косы вечером можно было сидеть и смотреть на заходящее солнце.
Вот так сидели и смотрели на Солнце Левша и его жена Василиса. (Левша, конечно, рассказал жене об услышанном от Гвидона).
- А знаешь, Вася, - Левша ласково звал жену Васей. – Хорошо раньше бывало. Привезут купцы аглицких блох, а я их подковываю. И тебе тренировка, и сувениры. Блохи-то наши подкованные по разным странам заморским хорошо расходились… Опять же мелкоскопы вместе с ними продавали… А теперь, почитай, что? Иногда кажется мне, напрасно князь с изумрудами этими связался. От легких денег эвон напасти одни. Жила бы просто белочка да по деревьям лазила. И глаз радовала…
Василиса обняла мужа и сменила тему разговора.
- А помнишь, как ты первый раз купцам объяснял, какая именно тебе нужна блоха? – вспомнила она. – Они долго еще вдомёк взять не могли, чего надобно. Смех один!
- А помнишь, как они один раз привезли вместо блох…
Левша и Василиса еще долго смеялись, глядя на воду и вечер.
Встреча в избе Емели
Нимфа Астория сидела на печке у Емели в обличье белочки. Последние два месяца она стала какой-то доброй и послушной, почти не грызла карандаши и не таскала со стола Емели пироги.
В общем, они сидели почти по-дружески и переговаривались о разном. Емеля с тоской вспоминал времена, когда работало Щучье веление, и он чувствовал себя почти что принцем. Жил он на большой земле, в Салтании и считался кем-то вроде почетного гражданина города. Простой народ относился к нему с уважением, а многие даже побаивались. Проблемы начались с того дня, когда он имел неосторожность сказать «по щучьему велению, по моему хотению, полетела печь на самый на остров на Буян!» Тогда к нему явилась Щука (что бывало крайне редко), хитро улыбнулась и сказала «потом не передумаешь?».
Емеля удивился и ответил «А шоб мне пусто было!» Щука молвила «будь по твоему», и печь действительно полетела на остров Буян. Причем летела она довольно долго…
(С прилетом Емели на печи был связан целый цикл сказок и легенд, впоследствии представленных в спектаклях Ершовского театра).
С этого момента начались неприятности. Островитяне совсем не считались с Щучьим велением и постоянно приставали к Емеле с просьбами типа «помоги вскопать огород», «поставить забор» а то даже и «не принес бы ты дров». Когда он привычно звал Щуку, она отнекивалась, говорила, что попросили мол не ее, а его, и нечего на других перекладывать, что вообще полезно двигаться и т.п. Со временем она начала находить отговорки почти на все его просьбы, а в определенный момент сказала: «друг дорогой, у тебя осталось девять желаний». На все возмущения Емели Щука только загадочно улыбалась.
С тех пор он начал сам исправно колоть дрова и вскапывать огороды.
Впрочем, по привычке он время от времени загадывал желания – правда, больше уже для других, а не для себя. К тому моменту, когда на острове появилась Царевна Лебедь, он израсходовал последний десяток желаний с избытком.
Емеля рассказывал все это Белке как бы между делом, а потом задумался и спросил:
- Скажи, Астория, а откуда Царевна знала Щуку?
Белка припрыгнула к нему поближе и глянула загадочно.
- Это длинная история. Дай-ка мне во-он ту конфету, - попросила она. Емеля дал белке конфету, которую она с хрустом съела.
- Видишь ли, Емеля, я нимфа, и сестры мои – стихии. Мы состоим в дальнем родстве со многими волшебными существами. Щука является кем-то вроде королевы рыб, не всех, конечно, а речных, и приходится Щука стихиям вод двоюродной… э-э, троюродной сестрой. – Дай мне еще одну конфету. – Нет, Емеля, запамятовала я, видишь, даже сладкое не помогает? Короче, она мне кто-то вроде троюродной тетки. Знала я ее еще давно, в Лиарнии, щука тогда приходила, когда мы с Царевной играли. Рассказывала много интересных историй, а мы слушали. По-моему, Царевна тогда с ней и познакомилась, хотя и по материнской линии могла она …
Белочка собралась рассказывать что-то еще, но в это время в дом постучали.
- Ну вот, на самом интересном месте, - с досадой сказал Емеля и пошел отворять дверь. Раньше ему было достаточно сказать «по щучьему велению, дверь откройся»…
Емеля отодвинул резной засов, который сделал специально для него Левша и увидел на ступеньках крыльца целое собрание. В ответ на приветствия он только недовольно покачал головой, знаком пригласил гостей в избу и кликнул:
- Эй, Астория! К тебе тут делегация целая, принимай.
Астория быстро сориентировалась и приняла обличье Нимфы.
Этакой маленькой девчоночкой-русалочкой с рыжей косой и глазами пронзительно-голубыми, как будто смотрел на тебя родничок или маленькая речка.
В комнату вошли Лесков, Гвидон, Баба Яга и Конек-горбунок. С ними была и Царевна Лебедь.
- Привет тебе, Астория! – сказал Гвидон ласково. – Чай пьете?
- Да. Будете с нами? – откликнулась Астория.
- Только к чаю у нас нет ничего, - быстро добавил Емеля, доставая из буфета чашки. – Разве только вы с собой принесли.
Царевна поставила на стол пакетик с печеньями.
- У нас еще там на нижней полочке варенье осталось, - сказала Астория, но встретила укоризненный взгляд Емели…
Гости уселись.
- А мы ведь по делу, - сказал Лесков.
Нимфа кивнула и посмотрела внимательно.
- Дело непростое и решение от бельчонка потребуется, - отозвалась она, уловив его мысли. – Вижу.
- Мы разговаривали с Генрихом, - сказал Гвидон. – Он сказал, что тоже не хочет войны.
И Гвидон изложил основную часть беседы их с магом.
Емеля тем временем наливал чай.
- Ну что ж, - сказала Астория, - передайте Генриху, что я согласна. Но у меня три условия.
Внимательные взгляды устремились на Нимфу.
- Первое. Пусть извинится перед Царевной.
- Да ладно, - смущенно сказала Царевна Лебедь. – Что же из-за меня-то?.. Дело былое…
- Нет, нет, - категорически возразила Нимфа. – Не стану с ним разговаривать, пока не извинится. Если он хочет придти как друг, пусть хотя бы прощения попросит! Разве не помнишь, как он тебя мучил?
- Права, Белочка, - заметил Николай Семенович. – Искренность его намерений видна будет.
- Да, - согласилась Баба Яга. – Для колдуна слово такое нелегко дается. Если попросит прощения, то отпустит. Но только вот попросит ли?
- А какие еще два условия? – спросил Лесков.
Нимфа взяла чашку.
- Пускай приедет на остров, здесь и скажу, - улыбнулась она украдчиво.
- Генрих испугается сюда ехать, - возразила Царевна. – Здесь его сила ослабеет, а наша возрастет. Он может подумать, что ловушку мы строим.
- Но как разговаривать-то, если он не доверяет нам? – спросила Нимфа.
Их взгляды встретились.
- Подождите, подождите, - сказал Гвидон. – Решим мы еще, где с ним встретиться. Только ты подумай, стоит ли вообще на его предложение соглашаться?..
Белка вдруг запела тихую песенку. Она показалась неуместной в этой серьезной обстановке, но никто не посмел ее прервать.
- Я еще чего-то не знаю, добрый Гвидон? - спросила она, когда закончила песню.
Лесков и Гвидон переглянулись.
- Есть еще такое дело, Нимфа Астория, - сказал Николай Семенович. – Отец князя нашего Салтан прислал намедни письмо…
И он поведал о письме Салтана.
- Ну тут уже совсем непонятно получается, - всплеснула руками Царевна Лебедь. – И переговоры, значит, плохо, и воевать худо. Как же поступим?
- Рассказать нужно обо всем отцу, - просто сказала Астория. – Он переживает, волнуется.
- А то без него не разберемся, - возразила Баба Яга.
- Разобраться – разберемся, конечно, - сказал Лесков. – Да только ты посуди так. Если сейчас решение примем какое, не дожидаясь Салтана, он еще подумает, что мы стакнулись с империей через Генриха-мага. А это уже совсем будет ни к чему. По-моему, права Белка. Что ты скажешь, Гвидонушка?
- То и скажу, что объяснить отцу все надо, но разве ему в письме все это объяснишь?
- Пускай тогда славный Салтан приедет на остров, - сказала Нимфа неожиданно.
Все как-то растерялись.
- Да, позвать отца было бы неплохо, - ответил Гвидон. – Вот только поедет ли?
- А ты придумай что-нибудь такое, чтобы поехал.
- Да что же я такое придумаю? Я его на остров уже и так, и сяк звал…
- Ну скажи, что женишься в конце концов, - предложила Нимфа с детской непосредственностью.
Царевна Лебедь опустила глаза и покраснела до кончиков ушей.
- Эх ты, Нимфа, - заговорил Емеля, - ну что смущаешь людей! Дай ты им со своими чувствами самим разобраться, что еще Салтана-то сюда путать?!
- Ну не знаю! – сказала Нимфа, - придумайте все что-нибудь, раз вы такие умные.
И она надулась, как обиженная девчонка, которой сделали выговор.
* * *
А потом, поразмыслив, – написали два письма. Одно, на официальном бланке – Салтану, привязали к почтовому голубю с маскировочной окраской, который отдохнул и немного отъелся за это время.
Второе – Мария взялась доставить Генриху лично в руки…
Царевна и баба Яга
Царевна помогала бабке развесить для сушки травы, которые Яга накануне собрала на болотах. Эти травы Яга применяла потом, делая снадобья и отвары для лечения. Последнее время Царевна заходила к Яге довольно часто. В этот раз они обсуждали события минувшего дня.
- Вот теперь все совсем сложно оказалось, - говорила Царевна. – Гвидон письмо родителям отправил… И что они узнают обо мне – что из-за меня у сына их неприятности? Хорошее получается начало знакомства.
В ответ на это Яга налила царевне полную миску супа.
- Ты, душа-девица, думай не об этом. Не о родителях Гвидоновых надобно голову ломать, а о том, как князю самому понравиться. – И бабка подмигнула. – А мужчины, я тебе по-простому скажу, любят у женщин округлые части! Поэтому давай, намазывай бутерброд маслицем!
Царевна уставилась в миску с супом, в котором плавали болотные корешки. Запах от супа шел вкусный, но вид не внушал доверия. Видимо, сомнение отразилось у Царевны на лице, поэтому бабка смягчила тон:
- А знаешь, я тебе так скажу. Я царицу-то ведь знала, когда она еще была как ты, в девках. Умная она, Наталья, что к чему быстро разберется. Поэтому не грусти, пустые твои хлопоты. Помню, пришла она однажды ко мне, и вот так же суп есть не хотела…
И бабка стала рассказывать о минувших днях Салтании. Под ее рассказ Царевна со все большим увлечением ела суп.
Когда же с этим было покончено, они вышли на порожек. Вечерело. В лесных низинах начинал стелиться туман.
- Послушай, Яга. Мы с Гвидоном говорили… было мне ведь видение однажды. Представила я страну красивую, где лес от моря до гор и добрые и веселые люди да говорящие звери, и сказочные существа. Да так ясно, словно наяву то было. А потом отправилась страну ту искать. И кажется мне, Салтания это как раз была…
Яга долго молчала, так что Царевна уже было решила, что она не хочет говорить. Но бабка неожиданно спросила, сурово взглянув:
- Ты карты мои видела?
Царевна Лебедь кивнула:
- Да.
- Силушку их чуяла?
Царевна снова ответила утвердительно. Бабка помолчала еще минуту.
Потом проговорила глухо:
- Когда я карты эти в прошлый раз доставала, война в Салтании шла. Карты сказали, что ты войну эту остановишь.
- Как такое возможно? – спросила Царевна.
Бабка не ответила.
- Разве в Салтании не наступил мир? – спросила Царевна снова. – И ведь уже давно?...
Яга насупилась, глядя на туман, ползущий из болота.
- Да какой это мир? Так, издевательство одно.
* * *
Вечером, на набережной Гвидон и Белка остались одни. Маленькое рыжее существо сидело у мужчины на руках. Сидело необычно тихо для такого шустрого и подвижного зверька.
- Вот и не знаешь, Князюшка, - говорила Астория, - Я хотела тебе помочь, а получилось, что вышло только хуже. Зря я придумала эту затею с изумрудами. Так, наверное, и до сих пор никто бы не знал о нашем убежище…
- Не жалей ни о чем, милая Белочка! – отвечал Князь. – Это мне не стоило так корыстно относиться к твоей помощи. Чудо есть чудо, а я попытался на чуде заработать денег на новый флот… Остров нуждался в столь многих вещах!
- Надо было тебе тогда отпустить меня, - сказала Астория с легким укором. – Тихо мы с царевной покинули бы остров, и никто бы не заметил. А теперь я если и захочу, не смогу уйти незамеченной. Две силы уже знают, что я здесь, и эти две силы не отступят просто так.
- Не жалей ни о чем, прекрасная Нимфа Астория! Это лето было лучшим за всю историю острова! И радостно мне было видеть тебя и Царевну!
- Вы с царевной хорошая пара, Князь.
- Не знаю. Все говорят об этом. Теперь и ты тоже. А я сомневаюсь. Меня влечет к ней, но серьезно ли? Может быть, я путаю влечение к женщине и серьезное чувство? Да и потом – ведь Царевне нужно будет вернуться обратно, к своим родителям, они наверняка ждут ее!
- Кто знает, славный Гвидон? Не обрела ли Царевна Лебедь то самое место, которое ей судьбою уготовано. Впрочем, у вас еще будет возможность поговорить об этом с глазу на глаз… А вот какое место назначено мне? В детстве я жила в пространстве над секторами, за Последним Пределом Агни. Я не понимала этого. Там было все очень хорошо, но скучно. Мне всегда хотелось приключений, и если бы даже не то наводнение, я наверное, сбежала бы из Обители… В Лиарнии мне нравилось куда больше, и там было веселее. Хотя сестры несколько раз говорили мне, что в этом мире мне окажется непросто, что я не создана для него, и однажды мне придется ответить на вопрос, кто кого изменил – мир меня или я – мир?
Она посмотрела Гвидону в глаза.
- Но как я-то могу изменить мир – я ведь бестолковая рыжая белка.
- Скромность украшает сказочных героев, - заметил Гвидон, поглаживая ее рыжий хвост. – Но заметь, что ты уже изменила наш остров. Посмотри – пляж, песчаная коса, родники на Безлесном холме, два очищенных болота. Ну а то, что ты выделываешь с фонтанами, просто уму не постижимо. И наконец, попутные ветра, благодаря которым оживилась торговля! Да ни будь никаких изумрудов, ты сделала для острова больше, чем все мы вместе взятые!
- А если я перестану делать изумруды? Скажу, что способности больше нет, что кончилась?
- Генрих в это не поверит.
- Да и отец твой, наверное, тоже… но что поделать? видимо, поверить в это им рано или поздно придется, - сказала она совсем по-взрослому, и Гвидон изумленно на нее посмотрел.
Империя
В серой комнате, полной чертежей и каких-то схем, непонятно-зловещих приборов, склянок с настоями, стеллажей, было только одно небольшое окно. Серый подоконник, серый пейзаж за окном. Те, кто здесь жил, не обращали внимания на цвета.
Хозяин комнаты удивился, когда в окно постучали снаружи. Впрочем, его удивление не было сильным – принимать пернатых посланников ему приходилось нередко.
Но вот когда он увидел, что за посланник находился на его подоконнике, удивление выросло.
Маг открыл окно и пробормотал:
- Сидит не таится, меня не боится… Заходи, коли пришла!
Голубица степенно шагнула на внутренний подоконник.
- Генриху-магу от обитателей Острова Буяна послание, - сказала она.
- А все-таки ты смелая женщина, Мария, - ответил Генрих, когда окно было закрыто. – Не боишься вот так, днем, прилетать в самое сердце империи, в средоточие ее сил.
- Ты ведь меня не выдашь, верно? – спросила Голубица.
- Не выдам. Но и кроме этого здесь опасностей для таких как ты достаточно.
- На мелкую птицу мало обращают внимание, - отмахнулась она. – Ну что, будем к делу переходить?
- Пожалуй, - и он присел напротив нее.
- Островитяне шлют тебе привет. Особый привет тебе от Нимфы, чье имя Астория. Предложение твое мы ей передали, она его обдумала и передает ответ. Что согласится, если ты в свою очередь согласишься на три ее условия.
- Каковы они?
- Условие первое: извиниться перед Царевной Лебедь.
Генрих поморщился.
- Что за дурацкая сентиментальность! Будто от моих извинений Царевне станет легче? Или вы хотите потешить свое самолюбие?
- Смотри на это проще, Генрих маг. Ты обидел человека, надо попросить прощения. Так принято. А Нимфа с Царевной подруги, и она без этого даже разговаривать с тобой не станет.
- Гм-м-м… Ну допустим. Что дальше?
- А дальше ты прилетаешь на остров и разговариваешь с белочкой сам. Остальные два условия она мне не сказала.
- На остров? Вы долго думали? Нет, ну конечно, я прилетаю на остров! – хмыкнул Генрих.
- Генрих, ты, может быть, нас боишься?
- Я?! Да кого я там должен бояться! Тебя, что ли? Нет, я вас не боюсь. Но я не имею никаких оснований вам доверять. В открытом поединке вы даже всей компанией меня не одолеете, но если примените хитрость, то я могу на Буяне остаться уже пленником. А в мои планы это не входит.
- И моего слова тебе, конечно, недостаточно?
- Слова? Допустим, я поверю тебе, но кто может поручиться за остальных? Нет, у меня нет оснований доверять ни Гвидону, ни этой странной бабке. Да и кроме них у вас там хватает всякой подозрительной публики…
- Что ж… Я это предвидела. Я согласна остаться заложницей в этой башне до тех пор, пока ты не приедешь обратно с острова. Этого будет достаточно?
- Заложницей? Я уже говорил о твоей смелости, Мария, но ты удивляешь меня! Да, этого достаточно! А ты не боишься?
- Но ведь ты меня потом отпустишь?
- И ты поверишь мне на слово?
- А почему бы и нет?
Генрих даже замолчал, так это все его сильно озадачило. Какое-то время он думал, потом принес из другой комнаты большую клетку и открыл дверцу.
- И что, дашь себя запереть?
- А почему нет?
Она зашла в клетку. Он закрыл ее снаружи на ключ, и положил ключ в карман.
- Ну надо же! Какая птичка попалась в мои сети! – возбужденно сказал Генрих.
Царство Салтана
Дивноморск
Высоко уходила вверх беломраморная лестница, и высок был престол, на котором сидел великий царь.
Только в одном случае этикет позволял Салтану спускаться к подножию, чтобы встретить входящего гостя. Только в одном – когда в зал входила царица.
И в этот раз Салтан не без труда спустился, преодолев 33 ступеньки и приветствовал супругу, нежно беря за руку.
- Ты позвал меня сюда, значит это дело государственной важности, - сказала царица Наталия. Салтан кивнул коротко. – Но ты позвал меня, значит это дело касается и меня лично. Гвидон?
- Ты, как всегда, угадала, - сказал Царь.
И они вышли на балкон, откуда открывался вид на высокие деревья парка. Могучие дубы стояли у подножия дворца, и напротив балкона были самые их верхушки.
- Что за новости, говори, - попросила Наталия.
- Есть две новости, Наташа. Я начну с хорошей. Кажется, наш сын влюбился, - улыбнулся царь. Это была хорошая, домашняя улыбка, которую редко видели на его лице, постоянно озабоченном государственными делами.
- Да? И кто она?
- Она называет себя Царевной, хотя в данный момент мы не можем это проверить, мои сыщики как раз сейчас пытаются разыскать ее царство…
- Оно так далеко?!
- Оно находится, если верить Гвидону и этой девушке, за вторым пределом, у Тридцать Девятого сектора.
- Вот как. Я как и всякая женщина плохо ведаю в географии, но мне казалось, что есть только тридцать три сектора.
- Уточню – это нам известно тридцать три. Что там дальше - как раз предстоит узнать.
- Это и есть плохая новость?
- Плохая новость в том, что она была раньше пленницей в Империи. Мы не знаем точно, как она попала на остров. Сын пишет, что ее принесли в бочке волны. Но думаю, что это шутка. Скорее всего, он не хочет говорить. Я не могу исключать, что наш принц использовал не совсем законные методы, чтобы получить царевну. Во всяком случае, нам доподлинно известно, что в империи ведутся приготовления к войне, а Серый Генрих ведет постоянное наблюдение за Буяном, и наконец, он встречался лично с Гвидоном и вел какие-то переговоры.
Царица всплеснула руками.
- Этого только не хватало! Мой сын и Генрих-маг!
- Да. Генрих может окрутить его в два счета вокруг пальца. Я тщательно слежу за происходящим, но не могу заметить всего. Слегка успокаивает только, что с ним на переговорах были Лесков и Мария Умелица.
- Марьюшка, - закивала Царица, улыбнувшись. – Марьюшка обмануть себя так просто не даст. Да и Николай Семенович не тот человек. Но о чем же они там говорили?
- Вот это-то мне и самое непонятное в этой истории. Вроде, переговоры ведутся даже не столько о царевне, сколько о какой-то белке… Ну не сказка ли? Гвидон хочет меня убедить, что белка для империи важнее, чем Царевна!
- Наверное, это очень необычная белка?
- Во всем этом не разобраться, сидя здесь во дворце! – хмуро сказал Царь, и некоторое время они молчали.
- Сдается мне, нам с тобой надо поехать на остров, - сказала Царица.
Салтан в сердцах махнул рукой и ничего не ответил.
Империя, центр
- Поехать на остров, - задумчиво произнес кардинал, регент империи.
И переведя взгляд на генерала, изрек философски:
- Что же он затевает, наш Генрих? Не к добру это…
Генерал молча пожал плечами.
Они сидели в креслах возле большой карты. Нынешний регент и его генерал знали друг друга давно. Когда-то нынешний властитель империи служил «простым» епископом в Салтании. Правда, в своей ревности по вере он проявлял неумеренность – устраивал гонения на ведьм, применял телесные наказания, и как поговаривали, пытки. Тогда к нему и прилепилось прозвище «кардинал», которое, впрочем, нравилось ему самому.
Не без его участия разгорелась война с лесной и прочей нечистью. Кардинал умело плел интриги, чтобы столкнуть между собой людей и сказочных существ, чтобы ослабив Салтанию войною, в конце концов выйти победителем. Это начало у него получаться, но кардинал допустил ошибку.
Он распустил слухи про царицу Наталию, что она была неверна Салтану, и к тому же участвовала в колдовских оргиях. Дело было состряпано умело, и царь Салтан поверил в сплетни и выслал Царицу с ребенком. Тогда волны принесли Царицу и Гвидона к Буяну, что послужило началом нашей истории.
Но правда рано или поздно открывается. И когда от войны устали обе воюющие стороны, правде пришло время явить себя… Салтан узнал всё о деяниях священнослужителя и хотел казнить интригана. Но добрые люди из окружения царя попросили Салтана заменить наказание ссылкой, так как казнь – плохое начало для мира.
Кардинала и генерала заточили в бочку и доверили воле волн. Изгнанные носились какое-то время по морям между секторов, и в один день (как говорят, не случайно) пристали к берегам империи.
Там они должны были искупить совершенные злодеяния и побороть мрачную силу, вызванную к жизни войной в Салтании.
Гвидон и Царевна
- Ты ведь вспоминаешь Салтанию? – спросила Царевна.
- Не слишком часто.
- Наверняка у тебя были любимые места, там где ты вырос. Василиса рассказывала мне, как ты маленьким приезжал к ней в гости в заповедник Лукоморье…
- Это прошлое. Оно могло быть приятным или нет, но я научился относиться к нему спокойно.
- Но порой прошлое оказывается важным для нашего будущего.
- Мое будущее здесь, - князь властно окинул рукой окружающую местность. – Этот остров. Он собрал все лучшее, что было в Салтании. И я чувствую, что здесь мой дом. Первое время родители звали меня вернуться обратно, но потом поняли, что здесь – мое место.
- Возможно, я ошибаюсь, и твое прошлое отпустило тебя, - сказала Царевна задумчиво.
Гвидон кивнул.
- А почему ты спрашиваешь об этом?
- Я тоже чувствую в себе связь с Салтанией…, - неожиданно сказала Царевна.
- Ты? – удивленно посмотрел Гвидон.
- Василиса и Мария много рассказывали мне о тех краях, и это рождало во мне странный отклик. Помнишь, я говорила тебе о волшебной стране – от моря до гор… где много лесов и рек, а доброе волшебство становится явью.
- Да, конечно.
- Мне так кажется, что это страна и есть Салтания, что я туда летела.
Гвидон нахмурился и даже слегка фыркнул.
- Ты ничего не знаешь об этой стране, Царевна. Ты судишь о ней по рассказам, и представляешь что-то романтичное, а все может оказаться куда проще и обыденнее.
- Но ведь даже в обыденности есть своя красота. Может, ты просто не обращал внимания…
- Я очень даже обращал внимание, - перебил Гвидон, начав вдруг сердиться. – Не становится там явью доброе волшебство. Да и волшебства там почти не осталось!
Люди занимаются ремеслами, в городах изучают науки, писари пишут летописи, военные пекутся о границах, а церковь молится о здравии царя. Все правильно, но все скучно. Распорядок на века. И ветра там нет такого, как здесь!
Князь энергично махнул рукой, давая понять, что не хочет больше говорить.
- Не оставило тебя твое прошлое, Гвидон, - тихо сказала Царевна Лебедь.
Остров Буян.
Встреча на молу
Они встретились на молу, волны время от времени захлестывали мол, обдавая брызгами.
Генрих шел со стороны моря. Со стороны Дворца и порта ( а дворец и порт на острове Буяне располагались рядом) шла девушка. Высокая и стройная, в белых одеждах, развевающихся на морском ветру. На плечи ее была накинута кофта, а вместо воротника сидело живое рыжее и пушистое создание, которое то ли грело ее, то ли само грелось у нее на шее…
Они остановились метрах в пятнадцати друг от друга.
- Вот мы снова встретились, Генрих, - сказала Царевна.
- Я виноват перед тобою, принцесса, - ответил он. – Мне казалось, что ты просто упрямишься, не понимая своей выгоды, не желая подчиниться мне. Но теперь я вижу, что был не прав, поскольку у тебя иная судьба и иное предначертание. Ты нашла себя на этом острове. Ты прекрасна вдесятеро больше, чем когда я знал тебя раньше. Прости мне мою ошибку.
Царевна сделала два шага вперед.
Астория зашевелилась у нее на плечах.
Как бы невзначай Генриха обдало хорошей морской волной. Царевна украдкой переглянулась с Белочкой и откровенно хихикнула. Генрих, с трудом сдерживая себя, чтобы не выругаться, стряхивал воду.
- Что-то море нынче неспокойно, - заулыбалась Царевна. – Может, все-таки в дом, обсушишься, обогреешься, маг?
Генрих явно стоял в растерянности.
Белка спрыгнула с плеч Царевны и остановилась ровно посередине между ними.
- Нет, ты можешь конечно, стоять здесь, поговорить и тут можно, - сказала Царевна. – Но кто знает, может быть, скоро шторм начнется.
Белка на глазах у Генриха постепенно превращалась в Нимфу.
- Стихия вод в твоей власти, великолепная Астория, - сказал Генрих.
- А в твоей власти стихия разума, - ответила она, не секунды не колеблясь. – Поиграем?
Царевна превратилась в Лебедя. Нимфа окончательно превратилась в Нимфу и струящимися водами залила пирс. На гребне волны было смеющееся и искрящееся существо, а Лебедь плавала рядом. Генрих-маг превратился в альбатроса и взмыл над разбушевавшейся стихией – его одежда все равно промокла до нитки.
Брызги волн доставали до его крыльев, но альбатрос взмахивал, и улетал от них. Но волны бежали рядом, а среди них летела птица-Лебедь. Так они играли в догонялки какое-то время. Но шустрая белочка и в обличье стихии была шустра, и в конце концов уставший маг опять превратился в человека уже на берегу.
- Довольно, - устало выдохнул он. – Давай поговорим.
- Ты устал первым, - победно крикнула Астория, - поэтому ты идешь пить чай с нами!
Вскоре они сидели вместе в такой компании: Левша, Василиса, Астория, Лебедь, Лесков. Они были в доме Василисы. Во дворец Генрих идти не захотел.
Василиса поставила на стол гору пирогов, калачей и булочек, а также в большом количестве варенье и мед. Посередине красовался самовар с тонкой чеканкой, явно работы Левши.
Хламида Генриха сушилась над печкой, а сам он сидел, переодетый в рубаху Левши, и окончательно этим подавленный…
- Угощайся, гость дорогой, - повторяла Василиса, подставляя магу то те, то другие яства. – Вон как исхудал на заморских харчах.
Маг нерешительно взялся за ложку.
Царство Салтана
Царь Салтан был в неофициальной обстановке. Вместе с царицей и ближайшими боярами он прогуливался на Выставке Достижений Сказочного Хозяйства, осматривал новые современные ковры-самолеты, скатерти-самобранки, избы-на-курьих-ножках, метлы и другую сказочную утварь.
Бояре расхваливали ему всякие любопытные новинки, и все это было очень чинно, благодушно и мирно.
Покой нарушила толпа охранников, тащившая прямо к царю человека в одеждах бедного купца. Тот отчаянно сопротивлялся, но стрельцы и соглядатаи угощали его тумаками.
- Вели слово молвить, могучий Царь, - обратился начальник охраны.
- Ну, молви, - пожал плечами Салтан.
- Вот, шпиона поймали. Пытался сбыть контрабандный товар, ввез в царство беспошлинно, налоги в казну не уплатил, при попытке задержания оказал сопротивление и попытался скрыться.
- Ты давай поконкретнее, что за товар-то?
- Вот! – охранник достал из кармана несколько крупных изумрудов.
- Ого, - сказал Салтан в наступившей тишине. – И откуда сие? – обратился он к задержанному.
Но тот молчал.
- Ты знаешь, с кем говоришь, купец? - спросил Салтан, сдвигая брови.
- Как не знать, справедливый Царь?
- Так что же?
- Камни эти нашел я, а более сказать мне нечего.
- Ах так! А ну растяните его на дыбе, небось станет поразговорчивее! – сказал он охранникам.
И купца увели прочь.
Но благодушное настроение от просмотра выставки было испорчено.
- А стоит ли так сразу строго, Салтан? – спросила Наталия. – Может быть, человек ни в чем не виноват?
- Ну вот, тебя еще не хватало, - буркнул царь.
- Ну а кто еще заступаться за простой народ будет, если не я?
- Ну ладно, ладно. Я ж так просто сказал, попугать его. Ну, привяжут к дыбе и уйдут минут на двадцать. Небось, сам все расскажет…
Через два часа запыхавшийся охранник вбежал на веранду к царю, когда тот почивал после обеда и любовался садом.
- Вели слово молвить…
- Чего? – спросил царь.
- Задержанный говорить отказывается, плачет и просит поговорить с тобой лично, с глазу на глаз.
- Гм…
- Не соглашайся, великий Царь. Не к добру это. Как мы уследим, если что?
- Что ж, я сам за себя не постою? – поднял брови Салтан. – Оружия ведь нет при нем?
- Оружия нет, проверили, великий царь.
- Ну так веди его сюда, разберемся.
- Но…
- Что «но»? Мне что – надо два раза повторять?
Охранник скрылся. Мысли Салтана приняли иное направление, но удивление осталось.
Остров Буян
- Прежде чем мы заговорим о главном, позвольте сказать мне об одной вещи, - начал Генрих маг, с удовольствием доев тарелку с Василисиным борщом.
- Добавочки? – спросила Василиса.
- Да… Можно немного, - ответил он слегка рассеянно.
Маг посмотрел на Лескова, потом на Царевну.
- Царевна… Я отдал приказ посадить тебя в бочку и бросить в море.
- Я это знаю, - ответила Лебедь сдержанно. Ее и без того белое лицо стало особенно бледным.
- Но знаешь ли ты, что я не желал тебе смерти, и что моей целью было выследить Нимфу Асторию, так как я ожидал, что она придет тебе на помощь в последний момент?
- Я этого не знала, но поступок от этого не кажется мне менее гнусным, - спокойно проговорила Царевна Лебедь, смерив мага прищуренным взглядом.
- Каждый преследует свою цель, - пожал плечами Генрих. – И делает это теми методами, которые находит правильными. Однако мне хотелось бы, чтобы ты понимала, - я знал, что ты не погибнешь, и что смертельная опасность в море волн не угрожает тебе.
- Весьма признательна, - усмехнулась Царевна, деланно поклонившись.
- Я должен добавить к этому и еще одно, – с достоинством продолжал Генрих, - существовала возможность, что мне не удастся вас выследить. С самого начала я понимал это. Она могла быть не очень большой – процентов пять или десять, но я знал, что при некотором стечении обстоятельств вы с Асторией можете перехитрить меня и покинуть пределы империи незамеченными. Так что для меня это была честная игра – я оставлял вам шанс, хотя и не слишком большой. Конечно, я представить себе не мог, что Астория сидит вместе с тобой внутри! Я следил за бочкой издалека, чтобы не спугнуть нимфу, которая по моему мнению должна была приблизиться. Но понятия не имел, что она уже пробралась к тебе! Так что вы с Асторией перехитрили меня, и я должен в этом признаться.
- Мы с Асторией весьма польщены, - ответила Царевна, на этот раз чуть-чуть улыбнувшись.
- Наконец, еще одно, - продолжал маг спокойным голосом. – Я не сказал кардиналу, что есть такая возможность, что выследить вас не удастся.
Присутствующие переглянулись.
- Почему ты сделал это? – спросил Левша. – Ведь это добрый поступок.
- М-м-м… Я не руководствовался соображениями зла или добра…Мне с одной стороны, действительно было важно найти Асторию, а других путей к этому я не видел. А с другой… в том случае, если бы Астории удалось спасти Царевну Лебедь незаметно для меня, мысль о том, что кардинал лишиться возможности… власти над Царевной, доставляла мне удовольствие. Можете считать, что я сделал это не из добрых чувств к царевне, а потому что хотел насолить кардиналу.
- Получается, что я должна быть тебе благодарна? – спросила Царевна Лебедь.
- Я не ищу благодарности, - отвечал маг. – Я просто хотел, чтобы ты знала это.
И какое-то время они ели молча.
Царство Салтана, дворец царя
В комнату ввели купца. Салтан приказал охране удалиться.
- И что за секрет хранишь ты, что не стал рассказывать под угрозой пытки? – спросил Царь.
- Отец, не гневайся. Гвидон приказал строго-настрого не рассказывать никому о том, что это за камни и как они были получены.
- Гвидон? А разве у него от меня есть секреты?
- Он не говорил ничего насчет вас. Но я служу Гвидону, и не могу нарушить данное ему слово. Только он может освободить меня от него, великий Царь. Простите.
- Ну что ж… Достойные люди служат моему сыну, и я не могу упрекнуть тебя за то, что ты хорошо служишь ему. Ты свободен. Но не изволишь ли побыть гостем в моем дворце, пока вопрос, беспокоящий меня, не выяснится?
У Левши и Василисы
В избе у Левши и Василисы продолжался странный разговор.
После обеда перешли к главному вопросу – Генрих повторил свое предложение Нимфе лично и спросил, какие условия она хочет выдвинуть ему.
Нимфа поставила первое условие – никогда не врать. Генрих был возмущен или по крайней мере казался возмущенным…
- Я и так никогда не вру. Есть кодекс чести мага, который не следует нарушать, если хочешь сохранить свою магическую силу.
- Что прям никогда-никогда? – по-детски спросила Астория, заглядывая ему в лицо.
- Ну… Разве только в тех случаях, когда это требуется в интересах государства или высшей идеи, - смутился Генрих.
- Значит, ты пообещаешь мне не врать даже в интересах государства или высшей идеи.
- Ну… это будет не так просто.
- Тем не менее, я ставлю такое условие – соглашайся или отказывайся! А если соврешь, то все мои изумруды, которые я для тебя сделаю, превратятся во что-нибудь нехорошее. Например, в камни.
- В дерьмо, - предложил Левша.
Астория хихикнула.
- Да, точно. Если ты хоть раз соврешь, все мои изумруды превратятся в дерьмо.
Василиса засмеялась. Царевна Лебедь покраснела.
Генрих сжал пальцы, так как для него это было совсем не так смешно.
- И какое же твое второе условие, Игривая Нимфа?
- Мое второе условие угадать просто. Я хочу, чтобы ни один из моих камней не был употреблен во зло. Если ты будешь отдавать часть камней Иемору, он не должен начинать на них войны, не должен чинить никакого самоуправства или произвола…
- Да, как же так! Как я такое условие Иемору поставлю?
- Не знаю. Ведь ты маг, а значит ты достаточно умный и хитрый.
Генрих задумался минут на пять.
- Иемор не согласится, - сказал он.
- Значит, ничего не получится, - развела руками Астория.
- Что – неужели договориться не удастся? – спросил Генрих. – Может быть, ты поставишь менее жесткое условие?
- Но как же менее жесткое? Я ведь должна быть уверена, что из-за моих камней не прольется ничья кровь! Что они не станут причиной ничьих слез, ничьего горя! Разве я прошу многого?
- Ты просишь не многого, но Иемор устроен так, что он не поймет этого. Для него не имеют значение слезы или горе конкретных людей, а только высшие государственные интересы.
- Значит, не надо давать ему камней вообще.
- Но Белочка! Тогда мирного решения не будет. Даже если я соглашусь с тобой, Иемор сочтет меня за предателя и нападет на ваш остров. Разве вы этого хотите?
- Нет, мы этого не хотим. Есть еще одно решение, Генрих.
- Какое?
- С сегодняшнего дня я перестану создавать изумруды. Вообще.
- Но это как раз не решение!
- Почему? Ведь тебе нужны мои колдовские силы и способности для знания, а не камни?
Генрих снова подумал прежде чем отвечать.
- Ты оказалась умнее, чем я в начале предполагал, Астория-Нимфа. Я действительно хотел использовать тебя, чтобы раскрыть секрет алхимии, над которым бьются уже больше тысячи лет. А заодно, чтобы помочь империи подправить дела с казной. Но первое важнее второго. Мои интересы последние двадцать лет всегда совпадали с интересами империи. Однако теперь они могут разойтись.
Я не ищу власти, денег. Пожалуй, я не равнодушен к славе, но и это не главное. Знания – вот что главное для меня. Я хочу познать то, что не удавалось величайшим из магов – я хочу постигнуть самую природу вещей, из которой исходят превращения материи. А ты обладаешь этим знанием, хотя и не сознаешь его. Если бы ты пообещала мне помогать до тех пор, пока я не найду ответа на все вопросы, то я, возможно, отказался бы от претензий на камни…
- И ты не испугаешься Иемора? – спросила Нимфа.
- А что мне Иемор, если я раскрою секрет алхимии?
Нимфа переглянулась со своими друзьями.
- А этот секрет, - сказал Гвидон, - ты не используешь его во зло?
Генрих задумался.
- Понимаешь, маг, - сказала Нимфа терпеливо и даже с участием. – Все, что ты получишь от меня, будь то камни, знания или навыки, нельзя будет использовать во зло. Таково мое условие.
- Знаешь что, Генрих, - заговорил Левша. – Ты не торопись. Подумай. Мы тебя не то чтобы агитируем к чему. Это решение не простое. Может быть, ты готов к нему, а может и нет…
Маг снова не ответил. Его взгляд случайно встретился со взглядом Василисы.
- Блинчиков еще не желаете? – спросила Василиса с участием.
Империя
По возвращении Генрих застал Марию сидящей на веранде и читающей книжку. Точнее, трактат по магии – довольно редкое подарочное средневековое издание.
- У тебя тут Генрих не тюрьма, а курорт! – сказала Мария с досадой. – Прямо даже уходить не хочется! Я-то думала, что меня свяжут в тесной камере, будут кормить раз в день баландой из ржавой зазубренной миски…
- Если хочешь, я тебе все это устрою, - сказал маг с прохладной улыбкой.
- Переговоры закончились?
- Эта ваша Нимфа – настоящая беда. Я ехал, чтобы поставить свои условия, а в результате получил условия от нее. И вообще этот ваш остров…
Маг устало опустился в кресло.
- Они тебя не обижали? – спросила Мария Умелица.
- Скорее наоборот. Они все были чрезмерно гостеприимны. Эта атмосфера… Не хотел я туда ехать!
Мария внимательно посмотрела на него.
- Да, так бывает. Ты стремишься повлиять на кого-то, а в результате этот кто-то влияет на тебя. Происходит обмен. И в результате этого обмена обе стороны что-то приобретают. Но ни одна из них уже не остается прежней.
- Ты мудро рассуждаешь, Мария. Хотя на вид… сколько тебе лет?
Мария улыбнулась.
- Не знаю… может быть, лет сто.
- А выглядишь на двадцать пять.
- Я же ведьма, - усмехнулась она. – Время, когда я бываю голубицей, я не запоминаю. А при обратных превращениях я омолаживаюсь. Поэтому я могу менять свой возраст. Ты ведь делаешь что-то подобное, маг?
- Мне сто шестьдесят восемь лет, - сказал Генрих.
- Ну и ты на столько не выглядишь.
- Спасибо. Обменялись комплиментами.
- Но как ты это делаешь, ты не сказал.
- Я могу изменять скорость потока… Ритма… Неважно. Посоветуй, что делать, если ты так мудра.
Генрих передал ей суть разговора с островитянами.
- Тебе выбирать вот из чего, - сказала Мария. – Будет война или не будет. Хочешь ты воевать с нами, или нет.
- Если будет война, мы с тобой будем сражаться друг против друга. Мне не хотелось бы убить тебя, Мария.
- Убить тебя, Генрих, мне тоже бы не хотелось.
Они пристально посмотрели друг на друга.
- Но я выбираю не только между войной и миром, - сказал маг. – Если я соглашусь с тем, что просит Нимфа, мои отношения с кардиналом и Иемором испортятся. А приобрету ли я или потеряю? Нимфа ставит слишком много ограничений. И даже если у меня будут новые знания, смогу ли я их применить?
Остров Буян
Царевна Лебедь на острове вела образ жизни довольно уединенный. Хотя днем она нередко бывала на репетициях в театре или ходила в библиотеку, или – к бабе Яге на уроки колдовства, а вечерами – в гости к друзьям, а иногда прогуливалась с князем под ручку, или – что тоже бывало – с Левшой (впрочем, последние прогулки были чисто дружеские). Но половину времени – самое меньшее – она оставалась одна.
Царевна жила в Лытной избе, стоящей уединенно в лесу, и гости у нее бывали нечасто. Иногда ее издали видели прогуливающейся по лесу или купающейся в озере. Иногда видели плавающую в озере белую птицу. В такие моменты к Царевне никто подойти не смел.
Гвидон нарушил это правило однажды. После прошлого разговора ему хотелось подойти и объясниться с ней. Он отложил на пару часов свои утренние дела и отправился к Лытной избе, к лесному озеру…
Белая птица плавала на воде. Гвидон остановился на берегу и начал наблюдать за ней. Свет струился среди деревьев и падал на воду. Казалось, что Лебедь заметила и в то же время не заметила Гвидона.
Наконец, Царевна поманила его крылом:
- Вода хороша, не хочешь искупаться?
Гвидон покачал головой.
- Ну тогда я к тебе приду, - сказала Царевна.
И она поплыла к берегу, начиная превращаться в девушку. Надо сказать, что перед превращением в лебедя Царевна обычно раздевалась и оставляла всю одежду на берегу. И теперь, превращаясь обратно, она оказалась совершенно обнаженной. Так она и предстала перед князем, стоя на мелководье по колено в воде.
Гвидон растерялся и смущенно опустил глаза.
Царевна Лебедь заговорила.
- Я тебе не нравлюсь, мой добрый Гвидон?
- Нет… Просто я… Ты мне нравишься, но я хотел…
Она вышла из воды и начала одеваться. Гвидон смотрел в противоположную сторону.
- Ты хотел что-то сказать? – уточнила Царевна.
- Прости меня, Царевна, за мою нерешительность. Ты мне очень нравишься. Ты очень красивая. Но ты в последний раз спрашивала меня о Салтании….
- Я хотела бы побывать там, - негромко сказала Царевна.
- Конечно, мы когда-нибудь отправимся туда вместе!
- Когда-нибудь…, - повторила она.
- Но ты ведь понимаешь, что сейчас я не могу оставить остров. В такой ситуации…
Гвидон говорил это, глядя на воду, но обернувшись в сторону Царевны, увидел вместо девушки белую птицу. Он вздрогнул. Птица, расправив крылышки, словно улыбнулась и сказала ему (а может, эти слова прозвучали у него в голове?):
- Все в порядке, Гвидон. Когда-нибудь… - и, встрепенувшись, полетела в сторону Лытной избы.
Царство Салтана. Дивноморск
После обеда Царь вызвал своего главного Соглядатая.
- Слушай, есть для тебя дело важное, - начал царь сходу, не глядя на собеседника.
- Да, великий царь.
- Надо разузнать, что происходит на острове Буяне, но по возможности деликатно, тихо, под каким-нибудь прикрытием… Сам понимаешь, сын…
- Да, как не понимать… Эти дети! Я пошлю туда самых лучших агентов.
- Нет, - Салтан глянул коротко и властно. – Ты отправишься на остров Буян лично.
- Но…
- Никаких «но»! Лично! Что это сегодня со мной все спорят! – возвысил голос Салтан. – Говорю, лично, значит лично. Или что – мне надо два раза повторять?
- Никак нет, великий царь…
- Значит, отправишься и все разузнаешь. Прикрытие сам себе разработай. Будешь торговым атташе или еще кем-то. На острове тебя никто не знает.
- Не знает, но…
- Ну что, «но»? Ну говори, в конце концов…
- Баба Яга…
- Что Баба Яга? Баба Яга тебя знает, да? Ну и что? Придумай, чтобы не попадаться ей на глаза! Ты у нас шпионских дел мастер или кто?
Остров Буян
Баба Яга
В тот вечер Баба Яга чувствовала беспокойство.
Она отпустила своих учениц и решила побыть одна. Сварила какие-то зелья, рассортировала травы по полочкам, проверила, в порядке ли коза (Яга любила попить козьего молока, и поэтому держала козу).
Но беспокойство не утихало, скорее наоборот.
Она попробовала гадать на болотной плесени, но узор складывался непонятным и многозначным.
Тогда бабка зажгла старинные свечи и начала колдовать по-крупному.
За окном наступала ночь. Эти первые ночные часы идеально подходили для серьезного колдовства. Бабка использовала древние заклинания и заговоры, которыми пользовалась только в особенных случаях. Настой мухоморов и болотных трав разносил по избе неповторимый аромат.
В полночь она настежь распахнула окна, погасила свет, оставив только три свечи и достав старую скатерть и не менее старую колоду карт, разложила гадание.
Гадая, она обращалась к древним силам земли, о которых давно уже кроме нее все забыли.
Узор карт складывался все явственнее, все значительнее. Он наливался силой, набирался смыслом!
Бабка разложила последние карты и выкрикнула заветные слова.
Черная стая ночных птиц неожиданно влетела в окно, с шумом пронеслась по комнате и вылетела в другое. Бабка проделывала это уже не первый раз, но даже ее пробрала дрожь. Две свечи из трех погасли, но третья, подрожав, выстояла. Это был хороший знак. Что же карты?
Все карты оказались на полу, кроме одной. Посередине стола лежал тот самый пиковый валет…
Она все поняла. Завтрашний день многое изменит.
Должна ли она прямо сейчас, ночью предупредить Гвидона?
Идти на другой конец острова в такую ночь не хотелось, будить князя тоже. Да и в конце концов он мог не поверить ей, списать все на суеверия. Что ж, так даже будет лучше, подумала она – пускай пока никто не знает…
И она затворила окна и убрав карты, стала ложиться спать.
В ту ночь ей долго не спалось. Она думала о неожиданном госте, который должен скоро появиться на Буяне. О странной судьбе, благодаря которой в руках одного единственного человека может оказаться судьба всего острова, от одного которого зависит, как сместится баланс сил и каким будет окончательный результат.
Ей не спалось…
Она вспоминала дни своей молодости, потом стала пытаться посчитать, сколько же ей все-таки лет. Баба Яга не знала! Она забыла свой собственный возраст, и это заставило ее загрустить. В конце концов, можно было спросить у Боротынского, он вел учетные книги и все знал, но не хотелось обращаться к этому надменному петуху по столь ничтожному поводу…
Ночью ей снились дурацкие спутанные сны. Она сидела на приеме в каком-то коридоре и ждала, когда ее пустят. Потом входила в кабинет, где в высоком кресле надменно сидел Боротынский и ухмылялся ей в лицо. Она что-то спрашивала, а он не отвечал и продолжал ухмыляться. Потом ей снился пиковый валет, подмигивавший с картинки.
Но ближе к утру ей приснился Генрих.
Серый маг был как-то необычайно задумчив и рассеян и сказал только два слова «жребий брошен».
Остров Буян
Вечером Гвидон возвращаясь с работы увидел Нимфу Асторию на ступеньках своего крыльца. Рядом стоял мокрый охранник, который по-видимому, имел неосторожность сделать нимфе какое-то замечание.
- Все в порядке? – спросил у обоих Гвидон.
Охранник козырнул.
Нимфа же поднялась и подошла к нему (оставляя мокрые следы от босых пяток).
- Надо поговорить.
- Зайдешь в дом?
- Нет, лучше здесь у моря…. Мне так легче. Гвидон, мне снился Генрих.
Князь посмотрел на маленькую нимфу.
- Что он сказал?
- Он согласен. Но его торопят. Нам надо решиться, отправлюсь ли я на остров. Островок подходящий есть, мы с Лесковым подыскали. Он расположен у самого края сектора. Он похож на нос зайца… Но князь, Салтану надо бы прибыть сюда, чтобы увидеть все самому.
- Салтан пишет мне, что прибудет через некоторое время. Но не уточняет, когда. Это может быть две недели или два месяца. Царя не поторопишь…
- У нас нет столько времени, - забеспокоилась Нимфа. – Генриха начинают подозревать в дружбе с нами… А ведь, кто знает, может он и на самом деле станет нашим другом? Нам нужно решиться. У нас есть только два или три дня.
- Но если ты отправишься на остров с Генрихом, а отец узнает об этом…
- Ему это не понравится. Да, князь, я это знаю. Поэтому делай так, как считаешь нужным. Как скажешь, так и будет, - сказала покорно нимфа.
- Дай мне подумать еще один вечер, маленькая Астория. Для меня главное, чтобы тебе не стало хуже.
- Но ведь для меня все равно будет хуже, если начнется война…
- Мы в непростой ситуации, моя хорошая. Давай подумаем до завтра.
И они пошли гулять вдоль набережной.
Империя, центральная зона
- Что-то темнит он, наш Генрих-маг, - задумчиво говорил кардинал, ходя по комнате. Рядом сидел генерал. Обычно ему полагалось стоять в присутствии мастера-регента, но когда тот над чем-либо думал, его раздражало, что рядом стоит генерал, значительно превосходящий его по росту. И генералу велено было сидеть сидя.
- Думается, ваше святейшество, - обратился генерал, - Генрих решил работать на два фронта.
- Ты мне без этой твоей военной терминологии, пожалуйста.
- Ну… как. И вашим, и нашим.
- Угу, - хмыкнул кардинал, - Или не вашим, не нашим, а себе одному. Руки то у него загребущие! Как он там выразился – для установления более тесного личного контакта и проведения предварительных исследований. Вот ехидна! И что он там будет исследовать в это время? Нагребет себе в карман камушков, продаст их и куда-нибудь свалит! Ищи его потом!
- Так точно. И еще украдет белку.
- С него станется. Правда, насколько я понял, эту белку тоже так просто не украдешь… Но за магом надо следить! Вышли лучших людей! Пусть глаз с него не спускают! Пусть замечают всех, кто к нему будет приезжать. Следи и если сам он куда станет отлучаться.
- Так точно. Правда ведь…
- Что?
- Не так просто уследить за ним будет, ваше святейшество…
- А это уже твои проблемы! – кардинал повысил голос на два тона, - как хочешь, так и уследишь. – А то у меня вон – Иемор голодный! Ему еще как-то объяснять это все надо!! Ты что думаешь, он рад будет, что белка оказалась не в его владениях, а черт знает где, и что лучший предсказатель погоды свалил из империи, прихватив еще кучу драгоценных металлов?
Предыдущая глава Следующая глава
Пролог | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7
|
